Место, отводимое социальными науками изучению религии, долгое время оставалось довольно курьезным. Над наукой о религии довлели одновременно и идеологическое давление, и идеологическая защита. В этой науке преобладали очень важные и зачастую просто блестящие теоретические формулировки. В ней присутствовали теоретическое описание и вместе с тем пренебрежительное отношение ко многим вопросам, входящим в ее сферу. Кроме того, практически никакого внимания не уделялось хлебу насущному любой науки, а именно, проверке важнейших теоретических утверждений с помощью контрольного наблюдения.
Подобная ситуация стала меняться с началом второй мировой войны. В Европе и в Америке научное изучение религии получает все более ощутимую поддержку. Простые обобщения по поводу религиозных институтов и религиозного поведения заменяются их детальным анализом, в котором преобладают точные сравнения. Все более ясно ощущается необходимость принимать во внимание различия в классовой принадлежности, бразовании и другие социальные факты для проведения более точных обобщений относительно религиозного влияния или, напротив, влияния на религию. В это время появляется ряд специализированных журналов, занимающихся публикацией исследований в области религии.
Целый ряд проблем, поднятых в исследованиях по социологии религии в этот период, показал, что эта дисциплина не является некой тайной, доступной лишь посвященным в нее специалистам, работающим в строгочерченных рамках научного интереса. Напротив, изучение социологии религии подразумевает работу в наиболее важных сферах, анализ общества и культуры в актуальном для определенного периода времени контексте. Без самого тщательного изучения религиозных групп и религиозного поведения невозможно заниматься проблемам» социальной стратификации, социальных изменений, межгрупповых отношений, политической социологии, бюрократии, социального консенсуса и диссенсуса, социологии конфликта, изучать эволюционные процессы недавно образовавшихся наций и общностей, — и это далеко не полный список научных проблем, связанных с социологией религии.
Изучение общества должно быть изучением религии, и изучение религии должно быть изучением общества. Социология религии — одна из отраслей научной социологии. Она является связующим звеном между теологией и социологией; религия есть пределенный исходный факт, базис, а социология дает возможность научно постичь его.
Социология религии не зависит от ценностных ориентации социологов, она объективна и беспристрастна. Она изучает эмпирические явления, пытаясь делать обобщения относительно взаимосвязей между религиозным поведением и другими типами социального поведения.
Социология религии оперирует рядом интегрированных и проверяемых утверждений, соотносящихся с более широкими теоретическими схемами общей социологии. Выдвигаемые гипотезы должны быть явными, определенными и формулироваться таким образом, чтобы оставалась возможность их эмпирической проверки.
Исследователь должен, прежде всего, совершенно адекватно понимать современную социологическую теорию и методы ее исследования. Он должен быть абсолютно объективен в своих трактовках религиозных фактов; кроме того, он должен быть глубоко заинтересован в изучаемом материале и хорошо знать его. Среди социологов есть такие, которые считают себя "религиозными", другие "антирелигиозными", а третьи — скорее индифферентны к религии. Социологи двух первых групп часто страдают недостатком объективности, а третьи— недостатком интереса к развитию социологии религии.
Ученые, занимающиеся социологией религии, не владея социологической теорией и методологией, тем не менее могут сделать немало полезных и точных наблюдений, но вряд ли их открытия привнесут что-либо новое в развитие социологической теории религии, так как поднимаемые ими проблемы структурированы иначе, чем этого требует общепринятая социологическая теория.
Несмотря на почти неисчерпаемый запас сведений о примитивных и цивилизованных религиях, об истории церкви, о сектантских движениях и на огромный запас религиозных материалов в письменном виде как то: проповеди, официальные публикации церковных приходов и т.д., — ощущается большой недостаток эмпирического материала, без которого трудно делать какие-либо адекватные обобщения. Кроме того, очень трудно бывает судить о достоверности большей части имеющихся данных. Практически все дошедшие до нас сведения о первобытных религиях основаны на наблюдении лишь одного человека и совершенно непроверены другими исследователями.
Детально разработанные теории социологии религии построены главным образом на дошедших до нас записях двух-, трех- или двадцатипятивековой давности, когда проблемы проверки, достоверности и особенно проблемы полноты отражения религиозной действительности не стояло. Это, конечно, не означает, что не может быть построена какая-либо стройная теория на основании изучения такого материала, но означает только то, что какие-либо определенные выводы в этом случае делать недопустимо.
Кроме того, большую часть данных, доступных и приемлемых для использования социологами религии, не с чем сопоставить, сравнить, а, следовательно, такого рода информация практически неверифицируема. Используя такие данные, весьма затруднительно делать обобщения и формулировать выводы.
С этим связана и еще одна проблема, которая заключается в том, что данные, которые собирают, не руководствуясь определенной научной концепцией, чаще всего имеют совсем незначительную научную ценность. В идеале же эмпирический материал должен собираться относительно проверяемых гипотез. Но лишь незначительная часть информации, с которой приходится работать социологу религии, отвечает этому требованию, действительно приносящему немалый успех.
Разумеется, такое использование гипотез таит в себе немалую опасность. Тем не менее, такого риска едва ли, возможно избежать, предаваясь голому эмпиризму или используя лишь данные, соотносимые в процессе их сбора с другими гипотезами — скрытыми или явными, имплицитными ли эксплицитными.»[4]